Перепись населения–2002 в Ставропольском крае

Первоначальные сложности

Cтавропольский край принадлежит к числу непростых регионов Российской Федерации. Граничащий с Дагестаном, Чечней, Северной Осетией и Карачаево-Черкесией, край в течение ряда лет пытается ограничить миграционные потоки, с трудом поддающиеся регулированию, а с начала первой чеченской войны (1994–1996) систематически становится объектом террористических актов.

Нашей командировке, которая, как предполагалось сначала, должна была проходить как в Ставропольском крае, так и в соседней Карачаево-Черкесии, предшествовали длительные согласования с местными властями, которые закончились тем, что нам был запрещен доступ в республику, а также не рекомендован выезд в Туркменский район, расположенный на востоке края, на границе с Дагестаном и Чечней. Официально запреты мотивировались невозможностью обеспечить нашу безопасность, однако эти опасения кажутся явно преувеличенными. На самом деле целый ряд факторов побудил как местные власти, так и руководство Госкомстата ограничить наше поле деятельности: это и непонимание реальной цели нашего наблюдения, и введение новых правил доступа в приграничные с Чечней районы, и нежелание, чтобы иностранцы изучали в поле такие «деликатные» вопросы, как взаимоотношения между различными категориями населения края, в особенности между этническими русскими и дагестанскими этносами. На месте нам показалось, что это нежелание было связано в большей степени именно с этносоциальными процессами последних одного–двух десятилетий, нежели собственно с переписью.

Наблюдение за переписью

Наше наблюдение было организовано по двум взаимодополняющим направлениям.

Первое состояло в изучении технических условий подготовки и проведения переписи и выявлении возможных особенностей, обусловленных собственными характеристиками данного региона. С этой целью мы опрашивали, насколько это было возможно на разных этапах переписи, самих переписчиков, тех, кто обеспечивал их обучение, а также переписываемых. По причинам, описанным выше, мы не вступали в контакт с представителями власти, непосредственно отвечавшими за проведение переписи. 

Второе направление нашей работы заключалось в систематических встречах с представителями всех этнических общин, представленных в столице края г. Ставрополе, регионе Кавказских Минеральных Вод и расположенной на границе с Карачаево-Черкесией казачьей станице Воровсколесской, которые мы посетили.

Подготовка переписи и переписчиков

Всего в крае было привлечено к работе 3000 переписчиков (в том числе 1200 в Ставрополе и 700 в Пятигорске), в основном студентов 3 и 4 курсов, в рамках соглашения, заключенного властями края с высшими учебными заведениями. Многочисленные подготовительные собрания были посвящены переписи, о важности которой напомнил президент РФ во время своего визита в край в декабре 2001 г. Постановлением губернатора, изданным в январе 2000 г., а также указом от июня 2002 г. была создана специальная комиссия по подготовке к переписи, на которую были возложены задачи организации переписных участков, специальных телефонных линий и пр.

Студенты прошли 5-дневное обучение, которое завершилось экзаменом. Обучение проходили также инструкторы, руководившие работой переписчиков. Студенты должны были работать в течение 19 дней, начиная с пробного обхода 4–7 октября, во время которого им следовало договориться с проживающими на их участке о дате визита. После 16 октября переписчики «добирали» население, ходя по домам в сопровождении сотрудников милиции.

В СМИ была развернута весьма активная информационная кампания, на краевом радио были организованы регулярные специальные выпуски, посвященные переписи. Вся эта деятельность, однако, имела обратный результат: вместо того чтобы убедить население в полезности переписи и в отсутствии какого-либо риска, связанного с визитом переписчика, противоядие иногда, напротив, провоцировало болезнь, порождая беспокойство, усиленное распространением информации о «бойкотах» переписи в других регионах России.

Перепись прошла без чрезвычайных ситуаций

Однако, если оставить в стороне бредовые представления о скрытых целях переписи, которые, по мнению некоторых, состояли в сборе и хранении информации о каждом гражданине и передаче ее в некие внешние или наднациональные организации (переписчики зафиксировали слухи о том, что информация собирается для спецслужб в Брюсселе или США, а также рассказы о распространении сатанинских листовок через почтовые ящики), самые большие опасения были связаны с возможностью выявлять и контролировать материальное благосостояние респондентов. Упоминались два типа «отказников»: зажиточные семьи, не желающие декларировать все свои доходы или расположение своего жилища из опасения контроля со стороны фискальных органов, а также наиболее бедные жители, особенно те, кто арендует жилье без официальной регистрации (прописки). Еще одну специфическую категорию представляли студенты, проживающие в общежитиях или в арендуемых комнатах. Где они должны быть переписаны – по месту жительства их родителей или по месту учебы? Для того чтобы переписать студентов по месту учебы, были предусмотрены визиты переписчиков в общежития.

Тем не менее, за исключением отдельных нареканий относительно хода переписи в некоторых кварталах, ее проведение в крае в целом оценивается достаточно спокойно.

Искаженные представления об этнической карте?

Власти края надеялись, что перепись позволит представить полную и достоверную картину нового этнического состава населения, выявив, в частности, масштабы иммиграции представителей народов Кавказа (дагестанцев, чеченцев, а также армян) во многих районах. В течение нескольких лет эти миграционные потоки являлись объектом информационной кампании на локальном и федеральном уровнях, направленной на то, чтобы представить их как явление, нарушающее стабильность в регионе, порождающее преступность и несущее конфликтный потенциал.

Чтобы ситуация в Ставрополье не привела к таким эксцессам, как в соседнем Краснодарском крае, местные власти предприняли определенное давление с целью регулирования и контроля новых миграционных потоков, а драконовские меры, принятые в Краснодаре, стали объектом преимущественно позитивных комментариев во время голосования по закону о миграции в краевой думе в июле 2002 г. Весь год, предшествующий переписи, местные СМИ не упускали случая рассказать о различных инцидентах между русскими (или казаками) и кавказскими народами; сообщениями о них были переполнены колонки краевой хроники, хотя нет уверенности в том, что эти инциденты не были намеренно преувеличены, так же как и в том, были ли они вызваны местными проблемами, условиями совместного проживания, конкуренцией в социально-экономической сфере, или же они действительно отражают этнические или религиозные противоречия, как это представляется некоторым.  

Перепись и казачья идентичность: группы требовательные, но дезорганизованные

С интересующей нас этно-лингвистической точки зрения главную особенность края составляет проблема казачества. Так же, как в соседних регионах – Краснодарском крае и Ростовской области, – часть казачьих атаманов решила воспользоваться переписью для выдвижения своих требований. Логика их рассуждений проста. Казаки считаются последним из «наказанных народов» (народов, подвергшихся различным формам репрессий в советский период), который не получил компенсации за пережитую трагедию. Ожидается, в частности, голосование в Государственной Думе по обещанному еще Ельциным и не принятому до сих пор закону о казачестве, который должен окончательно утвердить его статус и содержать статью относительно компенсаций. Cовет атаманов Ставропольского казачьего округа Терского казачьего войска развернул в Ставрополе настоящую кампанию, чтобы побудить казаков и членов их семей записать «казак» в пункте 7 анкеты (на вопрос о национальной принадлежности). По их мнению, большой процент казаков может стать решающим фактором в их борьбе за признание своей отличительности. Такая форма давления принесла определенные результаты еще до начала переписи: казаки были добавлены в список этнических самоназваний, предназначенный для дальнейшей кодировки. Об этом решении казачья пресса незамедлительно сообщила своим читателям.

Отметим все же, что вопреки аргументам, распространявшимся через газеты и листовки, почти все казаки, с которыми мы встречались, считали себя этническими русскими и, естественно, русскоязычными, – даже те, кто были готовы следовать полученным инструкциям. Требования признания казачьей идентичности сопровождаются огромной концептуальной путаницей, смешивающей такие понятия, как этнос, субэтнос, народ, национальность, социальная категория (социальное сословие). Большинство признает, что среди кубанских и терских казаков есть люди с различным этническим происхождением – например, русским, украинским, армянским.

С другой стороны, если в Ставрополе эта инструкция была достаточно широко распространена, то, как мы имели возможность констатировать, она осталась практически неизвестной в большинстве других казачьих кругов (общин), что, прежде всего, является признаком дробления казачьего движения на множество конкурирующих организаций и того спада, который оно переживает после периода эйфории в начале 1990-х. Многие казаки, с которыми мы встречались, охотно говорили нам о своих требованиях, но даже не помышляли о возможности дать другой ответ, кроме «русский» (в этническом смысле), на вопрос № 7, иногда даже специально отмечая необходимость того, чтобы они были учтены среди этнических русских (в контексте растущего кавказского присутствия).

Недооцененная дагестанизация?

«Дагестанизация» некоторых районов на юго-востоке края – наиболее чувствительное изменение этнической картины. Этот феномен, который уже анализировали многие исследователи (В. Белозеров, М. Аствацатурова), является гораздо более сложным, чем его представляют некоторые статьи в местной прессе, которые часто не видят в нем ничего кроме  последствий конфликта в Чечне. Но некоторые из дагестанских этнических групп – ногайцы, кумыки – живут в этом степном крае с давних времен. С другой стороны, одним из ключевых факторов миграционных процессов, в ходе которых часть русского населения покидает эти места, в то время как семьи дагестанского происхождения поселяются здесь, является развитие экономики в последние 2–3 десятилетия.

Что касается собственно переписи, похоже, что организаторы столкнулись в данном случае с классическим поведением, свойственным для мобильного или вновь прибывшего населения, которое предпочло пройти переписную процедуру в своих родных селениях в Дагестане. Исходя из этого власти края предвидят недоучет присутствия дагестанского населения в Ставрополье, несмотря на его значительные масштабы.

Армяне и греки: диаспоры активные и стремящиеся к интеграции

Отношение к переписи в этих общинах, многочисленных на юге края, существенно отличалось. Эти диаспоры, давно укоренившиеся в регионе, с конца 1980-х гг. претерпели заметное обновление. Кризисы и конфликты на Южном Кавказе привели к притоку большого количества мигрантов – армян из Баку, Нагорного Карабаха и из Армении, греков из южных рйонов Грузии. Этот приток мигрантов создал новые проблемы для властей края, тем более что новопоселенцы, часто молодые и динамичные, свободно владеющие русским языком, быстро интегрируются в трансформирующуюся экономику, занимая завидные места (сфера обслуживания, ресторанный бизнес...). Эта обостряющаяся конкуренция, наряду с опасением погромов, подобных тем, которые имели место в соседнем Краснодарском крае (против армян), спровоцировали в апреле 2002 г. ряд инцидентов в Кисловодске и регионе Кавказских Минеральных Вод.

Можно отметить, тем не менее, что эти общины, достаточно хорошо вписавшиеся в местные организационные структуры (церкви, клубы, школы), активно выступают за признание своей идентичности в ходе интеграции. Все их представители, с которыми мы встречались, не сомневались в том, что перепись является дополнительной возможностью заявить о своем присутствии и способствовать его признанию местной властью. Известно, что большинство ставропольских армян русскоязычны, и они без колебаний отмечали это во время переписи. Напротив, большинство греков, которые в основном недавно прибыли из Цалкского района Грузии и говорят по-турецки, никоим образом не желали декларировать этого, предпочитая указывать русский или греческий языки, даже если едва ими владели.

В заключение этих предварительных наблюдений нужно подчеркнуть, что наиболее острые вопросы, возникшие в связи с переписью, имеют отношение, в первую очередь, не к этнолингвистическим, а к социально-экономическим проблемам. Однако перепись дала возможность вновь вернуться к вопросу о межэтническом равновесии в связи с прогнозируемым заметным увеличением доли нерусского населения, особенно кавказцев. Наши встречи и интервью позволяют считать, что эти сложные процессы принимаются во внимание: множество научных работ, статей и заявлений посвящены анализу этих явлений и их последствий. В то же время, если совет безопасности края (Совбез) производит впечатление компетентного органа, который осуществлял конкретное вмешательство в ходе различных инцидентов, имевших место в недавнем прошлом, то местные власти на уровне городов и районов, кажется, не имеют на деле ни четкой политической линии, ни организационных структур для воздействия на эти деликатные проблемы. Риск неадекватного реагирования и некомпетентного управления, таким образом, достаточно велик, тем более что состояние общества, получающего информацию, нередко искаженную местной и федеральной прессой, благоприятствует распространению слухов и поспешных обвинений в адрес целых этнических общин и даже более широких категорий («мусульман», «горцев», «кавказцев» и пр.)